Ильдар Ибрагимов: «Америка и серьезные шахматы – это вещи несовместимые»

Два татарина, украинец, армянин, еврей и японец приносили славу звездно-полосатому флагу. Первый казанский гроссмейстер, бронзовый призер Олимпиады в составе сборной США, вернулся в родную Казань после десяти лет проживания в Америке. Чтобы тренировать детей.

ДВА ГРОССМЕЙСТЕРА БЕЗ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

— Вопрос, может и не касающийся шахмат… Наша с вами юность пришлась на расцвет группировок в Казани. Я то ладно в футбол играл, что выручало в общении с реальными пацанами. А вы? Шахматист, в очках…

— Да уж… Откровенно говоря, мне просто повезло, что двор, в котором я жил на улице Восстания, каким-то образом избежал этого движения группировщиков. Среди одноклассников, я учился в 122-й школе с английским уклоном, куда особо не принимали хулиганствующий элемент, тем не менее, было несколько человек, которые «мотались». Но к занятиям шахматами у нас с презрением не относились, ни по месту жительства, ни по месту учебы. Сейчас я задумываюсь над этим, и полагаю, что мне просто повезло, что так сложились обстоятельства. Ведь совсем близко располагались, так называемые", Низы — конкретные бандюганы. Мой друг, который жил на Хади Такташа, просто жаловался на свою жизнь невеселую.

— По окончании школы вы чуть не с десять лет учились в КФЭИ.

— Да учился… Так и не закончил…

— И теперь тренеров в школе имени Нежметдинова со средним образованием, раз-два, и обчелся. Один из них — вы.

— Я поступал туда еще во времена Союза. Не помню, по каким причинам выбрал этот вуз? Проучился год, пошел в армию. А потом, уже как-то не собрался учиться серьезно. И шахматами решил всерьез заниматься, турниры начались, заграничные поездки. И решил, что, Бог с ней, с учебой… Получается, что высшего образования нет только у двух тренеров школы имени Нежметдинова, у меня и у Андрея Харлова, который, кстати, уже уволился. Ну, проучился бы я еще полтора года, получил бы корочку, какая разница. Единственно, в чем я сейчас теряю — это в зарплате. Я считаю, что это не влияет на качество знаний, которые я даю своим ученикам, но против системы не попрешь.

— И каких успехов добивались во времена Советского Союза?

— Самым большим моим успехом было выступление в чемпионате СССР среди молодых мастеров (возраст до 26 лет). Это был очень сильный турнир, проходивший по круговой системе. Тогда я поделил первое — третье места с Владимиром Крамником и Андреем Харловым, который тогда представлял Кемерово. Причем, за три тура я лидировал в одиночестве, и на финише позволил себя догнать. По итогам этого турнира была сформирована сборная СССР на чемпионат мира до 26 лет. Мы ездили в Бразилию, где легко выиграли этот чемпионат. Кроме нас, на том чемпионате играли два ленинградца Владимир Епишин и Константин Сакаев, и погибший недавно Максим Сорокин.

АМЕРИКА БЕЗ АМЕРИКАНЦЕВ

— А как случился ваш отъезд?

— В 2001 году, сразу после того, как я отыграл последнюю партию в товарищеском матче сборная Татарстана — сборная Европы, отбыл в США.

— Отчего вы уехали в Америку?

— Больше из-за бывшей жены, которая захотела там учиться. А там… Как только наши женщины переезжают в Америку, некоторые из них сразу становятся крутыми американками. Лучше до этого не доводить. Год назад я развелся, и вернулся в Казань.

— В США вы играли за национальную сборную…

— Даже дважды. На чемпионате мира 2005 года и на Всемирной Олимпиаде 2006 года. «Мир» мы не очень хорошо провели — там Россия Китай и Армения заняли пьедестал почета. А на Олимпиаде стали третьими. Сборная у нас была, для Америки просто показательная: два татарина — я и Гата Камский, украинец Александр Онищук, армянин Варужан Акопян, наш бывший соотечественник Григорий Кайданов, скорее всего, еврей по национальности, и японец и по рождению, и по национальности Хикару Накамура. Для США это стало первой медалью на шахматных Олимпиадах…

— Ильдар, я поправлю. Недавно просматривал всю историю шахматных Олимпиад, так у США очень много побед и достижений. Первым экс-россиянином в составе местной сборной стал, кстати, Самюэль Решевский, поляк по национальности и рождению, но на момент его рождения Польша входила в состав Российской империи. Дважды американцы становились серебряными с Робертом Фишером в составе.

— Серьезно? Удивили. Что касается воспоминаний с той Олимпиады. Мы тогда играли неплохо. Накамура, к примеру. Камский, правда, на первой доске проиграл несколько партий. На финише той Олимпиады нам повезло. В предпоследнем туре проиграли Израилю, тоже бывшим нашим, а в последнем туре разгромили Норвегию, и финишировали третьими Армении и Китая. Но зато выше России.

— С 80-х годов сборная США переориентировалась на приезжих — Пала Бенко из Венгрии, Любомира Кавалека из Чехословакии, Уолтера Брауна из Австралии, Ясера Сейравана из Сирии, и экс-советских Анатолия Лейна, Льва Альбурта, Максима Длуги, Романа Джинджихашвили, Бориса Гулько… А уж с развалом СССР, кто только не играл и не завоевывал медали в составе сборной Америки — Александр Ермолинский, Александр Шабалов, Юрий Шульман… Когда вы играли на чемпионатах Америки, там коренные американцы выступали?

— Начну с того, что по приезду в Америку никого в чемпионат страны не пустят. Надо грин-кард получить. Долгое время коренные американцы «обороняли» свой чемпионат, понимая, что не будут конкурентоспособны перед приехавшими… А потом были вынуждены сдаться. Куда деваться, если у них сошли Роберт Бирн, Ларри Кристиансен, Ник де Фирмиан, Джоэль Бенджамин… Правда, в последнее время определенный подъем ощущается за счет новичков Роберта Хесса, Рея Робсона. И все, пожалуй. Но это, думаю, произошло за счет работы наших гроссмейстеров, работающих там тренерами.

НЕ ВСЕ ТАЛИ — ГЕНИИ

— Был еще Таль Шакед…

— Был. Сверкнул по молодости, пару турниров потом сыграл и все. Ушел учиться в колледж, и так далее. В Америке это накатанная дорожка. Чуть-чуть в шахматы поиграл, проявил себя, тебя взяли учиться в колледж. При том, что на детском уровне там слабая конкуренция. Поэтому россияне и занимают первые места на всех уровнях. Ну вот, взять меня. Попал бы я в российскую сборную на Олимпиаду. Да никогда не попал бы. А там пробился довольно легко, после Камского, Накамуры и Онищука, четвертым номером.

В Америке все люди, играющие в шахматы, думают как заработать деньги? Для этого дают уроки. Тот же Кайданов их сутками дает, образно говоря. И даже с такой постановкой дела он до сих пор попадает в национальную команду.

— За успехами вашей сборной, без единого американца в составе, следили в Америке?

— Да не-ет. Даже, если бы там супершахматисты играли, кто бы за нас болел, и следил за нами? Есть какая-то группа из сотни-двух американцев, которые шахматами занимаются, фанаты этого дела, которым и интересна игра. Мы заняли третье место на Олимпиаде, нам дали по тысяче долларов каждому. За первое дали бы по три тысячи, за второе — по две.

— Америка же повернута на выявлении самого-самого. В тяжелой атлетике они сдали позиции, теперь американец не самый сильный. Постепенно сдают в легкой атлетике, теперь американец не самый быстрый. В профессиональном боксе тоже сдали. После ухода Роберта Фишера американцы могут перестать себя самыми умными. Остается только плавание.

— Во-первых, спорт сейчас не так политизирован, во всяком случае, в отношении шахмат. Нет политики — нет излишней интриги. И теперь у американцев отношение к шахматам, как у нас к разгадыванию кроссвордов. Им на-пле-вать! Там могут не понимать, что шахматами можно профессионально заниматься. Основной интерес к видам спорта — бей-беги. Бейсбол, американский футбол, баскетбол, главное, чтобы меньше думать надо было.

Во-вторых, они вывели шахматы из числа определяющих «самого умного». К шахматам там отношение достаточно пренебрежительное, как к виду деятельности, который не позволяет зарабатывать хорошие деньги. Единственно, что поставлено, это система детских шахмат, когда в родителях поддерживается интерес к тому, чтобы они отдавали своих детей в вид спорта. То есть, ты занял первое место в своей школе, городе, штате, ты молодец, ты самый лучший. Родители с удовольствием готовы за это платить. Но это делается не для того, чтобы ребенок постепенно загорелся шахматами, и стал в итоге профессионалом. Нет, ребенок получает дополнительные баллы для поступления в вуз.

— Тогда почему в таком количестве уезжают в Америку наши шахматисты? Кроме перечисленных свыше, это еще и женщины. Ирина Левитина, Елена Ахмыловская, Анна Ахшарумова — в первой волне, потом Ирина Краш, Анна Затонских, Камилла Багинскайте.

— Кто-то выигрывает грин-карту в лотерею, но большинство из перечисленных вами людей уехало по причине национального мотива. Евреи, осевшие в итоге, в Америке.

— Но для этого существует Израиль.

— Понятно, и туда тоже экс-наши едут в большом количестве. Вот и делятся они, по каким-то своим причинам, половина туда, половина — сюда. Но из уехавших… Вы упомянули Ермолинского, так вот он рад бы был вернуться, но некуда уже возвращаться. Паспорта нашего нет, жилья уже нет, куда ему вернуться? Получается, что деваться некуда. А остальные? Те же Гулько и Леонид Юдасин, по-моему, больше времени проводят в американских синагогах, чем на шахматных турнирах. Им больше ничего не надо.

Кто-то пожив некоторое время в Америке все-таки возвращается на родину. Яан Эльвест вернулся в Эстонию, Игорь Новиков в Украину, тот же Максим Длуги прочно обосновался в Москве, а вот талантливый Александр Войткевич умер в молодом возрасте на чужбине в США

— А поток наших людей иссякает?

— Поток — да. Сейчас едут единицы, каждый по своим мотивам. Но таких, кто всерьез мог бы усилить сборную США, почти нет. Лично я жалею, что задержался там на десять лет. Считаю, что надо было раньше вернуться. С другой стороны был интересный опыт, в том числе, и выступление на Олимпиаде.

В Америке чисто игрой в шахматы прожить не-воз-мож-но! На это способны разве только Камский и Накамура, игроки высокого класса. Тот же Онищук, чей уровень пониже, этого сделать не смог, начал давать уроки. Я тем же занимался.

— С каким процентом шахматистов на чемпионатах США вы разговаривали на русском?

— Не могу точно ответить на этот вопрос. Больше половины участников чемпионата США точно из «наших бывших». Я, кстати, не очень уверенно выступал на чемпионатах Америки.

Самую памятную партию я сыграл в чемпионате 2004 года в Сан Диего против Хикару Накамуры. Уже в эндшпиле у меня был этюдный выигрыш, но, продумав сорок минут, я так и не смог его найти и в итоге партию проиграл. В случае победы занимал второе место, в денежном плане я тогда много проиграл. А Накамура догнал лидировавшего Стрипунского — бывшего харьковчанина и потом обыграл его в дополнительном матче за первое место и впервые стал чемпионом США в 16 лет. Как раз после этого турнира начался взлет Накамуры к вершинам шахматной элиты.

В Америке не делят первое место, как иногда бывает в шахматах. Там всегда должен определяться чемпион. В денежном плане я тогда много проиграл. Не найдя победу в один ход, потерял в итоге 14 тысяч долларов.

Денег на этих чемпионатах особенно не зарабатывали до последнего времени. Только сейчас в Сент-Луисе появился меценат Рекс Спрингфилд, который помогает шахматам в США. Недавно на его деньги провели матч Карпова с Сейраваном. Его, кстати, вернули в Америку из Европы. Он тоже не янки — сириец, но хотя бы давно уже американизированный. Надоело, наверное, им сборную набирать из одних бывших «русских».

ЕСЛИ ТЫ НЕ УЛЫБАЕШЬСЯ, ТО ТЫ НЕНОРМАЛЕН

— А вы поехали в Америку со знанием языка?

— Я закончил школу с углубленным знанием языка. Но, все равно, нужно определенное время, чтобы заговорить на английском без проблем. Год пришлось приноравливаться. Тем более, что русскоязычных рядом не было никого. Я жил в маленьком городке штата Коннектикут на 50 тысяч жителей. Русскоязычные же, те же украинцы, выходцы из других республик бывшего Союза, селятся компактно в крупных городах. Там человеку дают какие-то талоны на питание, еще что-то, работу там легче найти, вот они и тусуются там. А в маленьких городах ты ничего не получишь.

- Мой хороший знакомый Вадим Токарев, который из каждого года по шесть месяцев жил в Америке, тренируясь и спаррингуя там, не скрывал, что ему в Америке нравится. В двух словах его мысль следующая: «Лучше пусть они тебе лживо улыбаются, чем открыто ненавидят, как у нас». Поддерживаете его мнение?

— Абсолютно нет. Да, это их модель жизни, когда рот до ушей. Если ты не улыбаешься, то, значит, с тобой не все в порядке, должен сходить к доктору, и он тебе пропишет антидепрессанты. То есть, ты принял антидепрессанты, растянул рот до ушей, и пошел свой бейсбол дебильный смотреть. С детства тебя зомбируют. Родился ребенок. Заболел, не дай Бог, идешь к врачу, который за больше деньги выписывает тебе антибиотики…

— У меня дочке девять месяцев. Как ее заставишь пить эти антибиотики?

— Как хочешь! Ты идешь в аптеку, где за большие деньги покупаешь лекарство. Все это покрывается страховкой с твоей работы, если она есть. Короче, все поимели с болезни твоего грудничка, и все довольны, все улыбаются. А почему нет то? В результате, ты вырос в этакого вечно улыбчивого индивидуума. Схема общения проста: привет, как дела? Если не ответил тоже самое, значит, с тобой что-то не в порядке. (улыбается). Через некоторое время меня лично настолько начал раздражать эта дебильная схема их разговоров ни о чем. — «Привет, как дела?» — Ты, может и хочешь ему рассказать, как они у тебя на самом деле. А он уже ушел на двадцать метров, ему просто неинтересно. Чего тогда спрашивать? Никакой искренности. Главное — как заработать бабло? На все остальное просто наплевать.

— Тогда один из самых не вписывающихся в эту схему людей, это Гата Камский.

— А кто сказал, что он туда вписывается? Он живет сам по себе.

— В прошлом году я обратил внимание, что на турнире претендентов выступало шесть людей, играющих в шахматы. Были люди-говоруны Владимир Крамник, Борис Гельфанд, Александр Грищук. Левон Аронян, Теймур Раджабов и Шахрияр Мамедьяров тоже за словом в карман не лезли. Веселин Топалов, который и выступал неудачно, и как-то был погружен в себя, но, тем не менее, чувствовалось, что это живой человек. И Гата Камский — шахматист, играющий роль человека. Одна живая эмоция за весь турнир, когда после партии с Гельфандом он посмотрел на своего секунданта Эмиля Сутовского и сказал-выдохнул — «Ж…а!» И снова закрылся.

— А вы чего от него ждали?

— Ну, какие-то человеческие эмоции, живые слова… Родина предков там, как далеко продвинулась Казань, джентльменский набор любого воспитанного гостя…

— Камский сейчас еще более-менее общаться начал. Раньше за него это делал отец Рустам. Тогда Камский не имел права что-либо говорить.

— Я делал интервью с его отцом. Тот как раз говорил за троих.

— Камский закрыт. Ни с кем, насколько я знаю, близко не общается. Вот с ним как раз и можно ограничиться американским набором общения, — «Привет, как дела?» Только разве что по шахматам его можно разговорить, когда начнешь разбирать какие-то варианты, спросишь — какой дебют сыграть? Даже не знаю, живет ли он с женой? Когда мы играли чемпионаты Америки, он туда приезжал с женой. Потом, вроде бы, сказали, что он с ней развелся. Не могу сказать. С отцом они, вроде бы, тоже разошлись. Насколько я знаю, они не живут в одном доме. Отец, вроде бы, купил дом в Лонг-Айленде, на заработанные Камским деньги. А Камский либо снимает квартиру, либо купил ее.

— Он на несколько лет уходил из шахмат, а потом, едва ли не с триумфом вернулся. Это возможно в принципе, или это единичные случаи? Как еще у Алисы Галлямовой было…

— В принципе, делать это не рекомендуется. Камский же в шахматах всего добился своим трудом. Если человек достиг своих успехов только на таланте, то вернуться подобным образом было бы очень сложно. А Камский просто снова начал неимоверно много заниматься шахматами, и смог отвоевать себе место в элите.

В СТРАНЕ РАЗВАЛ, А В ШАХМАТАХ ПОДЪЕМ

— Артем Тимофеев и Тамара Чистякова, Артем Ильин и Луиза Хуснутдинова, все они «расцвели» в лихие девяностые. В спокойные годы советской власти в Казани разве что Нежметдинов в шахматах раскрылся. И все. Как вы считаете, чем можно объяснить подъем шахмат, который произошел в Татарстане в середине девяностых годов?

— Мне кажется, что в этом важную роль сыграли тренеры. В то время в Казани работал Александр Панченко, переехавший сюда из Челябинска. Он же практически со всеми перечисленными вами шахматистами работал. До него в Казани практически не было серьезных гроссмейстеров. Те же детские тренера доводят до определенного уровня, а потом нужен толчок, благодаря которому человек выйдет в мастера.

— То есть, сейчас, благодаря присутствию в тренерском цеху вас, Валерия Яндемирова, можно рассчитывать на то, что произойдет возвращение казанцев в число сильнейших шахматистов страны. Вы понимаете, что на вас лежит определенная миссия?

— Миссия возлагается, как без этого. Проблема только в том, что ребят сейчас не так много талантливых. Я не занимаюсь с начинающими, это дело тренеров начального уровня, групп подготовки. Я работаю с теми, с кем можно решать задачи по выступлению на «Европе», «мире». Таких сейчас единицы. Говорить, что у нас растет будущий Магнус Карлсен, я бы не торопился.

— А как он вырос в не шахматной абсолютно Норвегии? Не было же там шахматной школы. Более того, ее практически не было во всей Скандинавии. Бент Ларсен из Дании, Ульф Андерссон в Швеции, Йохан Хьяртарссон и Фридрик Олафссон из Исландии и кто еще?

— Вы забыли Симона Агдестейна. (В 1989 году Агдестейн играл нападающим в сборной Норвегии по футболу в отборочном турнире итальянского чемпионата мира против югославов и французов, занимая при этом 16 (!) строчку в рейтинге ФИДЕ и являясь ведущим на тот момент скандинавским гроссмейстером, — прим. авт.) именно он и стал личным тренером Карлсена, опекая его на всех турнирах, на которых мне приходилось наблюдать за юным Карлсеном. В середине 90-х я его впервые увидел в Германии, когда ему было лет шесть. Был турнир, на котором он играл, то сидя на коленках перед шахматным столом, то на втором стуле. Его не было заметно из-под стола, зато было ясно, что это великий шахматный талант. Правда, неулыбчивый совсем. Если все дети, которые попутно играли в шахматы, носились во время перерывов, то он ходил очень степенно. Отличался трудолюбием, желанием и талант у него прорезался, который он не загубил. В этом плане Накамура еще большее недоразумение. Родился в Японии, живет в США, ни там, ни там, шахматы не в почете. Где ничего общего с шахматами нет. Америка и серьезные шахматы — вещь несовместимая.